04.01.2014 в 20:24
напишите кто-нибудь что-нибудь по этой смске о господи пожалуйста аааа.
я написал вам драбблик. наверное, это не совсем то, что вы хотели. но тем не менее.
читать дальшеЕсли бы телефон только единожды просигналил о принятом сообщении, Курфейрак спокойно бы проигнорировал его. Но, к его великому раздражению, чертова лампочка-индикатор светила синим прямо в закрытый глаз и вынуждала отреагировать. В теории можно было бы перевернуться, но уже попытки сделать это вызывали землетрясение, а кто такой Курфейрак, чтобы рисковать сейсмической стабильностью центра Парижа, в конце концов?
Правильно, на самом деле надо запомнить: нечего укладывать спать мобильный рядом с собой на подушку.
С третьего раза получилось правильно начертить графический ключ блокировки. Кстати, ещё одна вещь: сменить этот механизм на что-нибудь более приземленное. Как-то же люди справляются с цифрами вроде?
"1 новое сообщение от:
Гаврош"
Курфейрак поморщился. Утро после вечеринок обычно имело для него несколько стандартных сценариев:
1) Он просыпается с милой девушкой, которая готовит ему завтрак и уходит или не готовит - и тоже уходит;
2) Он просыпается с кем-нибудь из дру... В доме кого-нибудь из друзей, ест завтрак и уходит.
Обычно оба сценария исключали смски от случайно прибившихся к их компании детей.
Что бы там мелкий не спросил или предложил - или вдруг Курфейрак что-то наобещал вчера, а сейчас потребуют, чтобы он выполнил наобещанное?! - было решено напечатать "НЕТ". Вспомнить бы ещё, как переключить буквы на заглавные.
Однако, во входящих Курфейрак неожиданно читает:
"Вчера ты пытался прадать меня за бакал вина"
Он уже готов поступиться своими намерениями и набрать что-то вроде "Это больше похоже на Грантера, так что ты ошибся номером, малой", как одно за одним начинают приходить следующие сообщения:
"Эпонине"
"ана сказала, что тихничиски ты ни можешь меня прадать, патамушта ты ни часть семьи"
"в атличие от ниё"
"Паэтаму угадай, чё вы сделали?"
Даже анабиозный похмельный мозг заработает быстро, если каким-то образом у вас сложилась репутация одного из первых бабников города.
Курфейрак подносит левую ладонь к глазам одновременно с появлением последней смски.
"Вабщем, паздравляю, зять. Тесть с тёщей жаждут тибя видеть, кстати".
URL комментарияя написал вам драбблик. наверное, это не совсем то, что вы хотели. но тем не менее.
читать дальшеЕсли бы телефон только единожды просигналил о принятом сообщении, Курфейрак спокойно бы проигнорировал его. Но, к его великому раздражению, чертова лампочка-индикатор светила синим прямо в закрытый глаз и вынуждала отреагировать. В теории можно было бы перевернуться, но уже попытки сделать это вызывали землетрясение, а кто такой Курфейрак, чтобы рисковать сейсмической стабильностью центра Парижа, в конце концов?
Правильно, на самом деле надо запомнить: нечего укладывать спать мобильный рядом с собой на подушку.
С третьего раза получилось правильно начертить графический ключ блокировки. Кстати, ещё одна вещь: сменить этот механизм на что-нибудь более приземленное. Как-то же люди справляются с цифрами вроде?
"1 новое сообщение от:
Гаврош"
Курфейрак поморщился. Утро после вечеринок обычно имело для него несколько стандартных сценариев:
1) Он просыпается с милой девушкой, которая готовит ему завтрак и уходит или не готовит - и тоже уходит;
2) Он просыпается с кем-нибудь из дру... В доме кого-нибудь из друзей, ест завтрак и уходит.
Обычно оба сценария исключали смски от случайно прибившихся к их компании детей.
Что бы там мелкий не спросил или предложил - или вдруг Курфейрак что-то наобещал вчера, а сейчас потребуют, чтобы он выполнил наобещанное?! - было решено напечатать "НЕТ". Вспомнить бы ещё, как переключить буквы на заглавные.
Однако, во входящих Курфейрак неожиданно читает:
"Вчера ты пытался прадать меня за бакал вина"
Он уже готов поступиться своими намерениями и набрать что-то вроде "Это больше похоже на Грантера, так что ты ошибся номером, малой", как одно за одним начинают приходить следующие сообщения:
"Эпонине"
"ана сказала, что тихничиски ты ни можешь меня прадать, патамушта ты ни часть семьи"
"в атличие от ниё"
"Паэтаму угадай, чё вы сделали?"
Даже анабиозный похмельный мозг заработает быстро, если каким-то образом у вас сложилась репутация одного из первых бабников города.
Курфейрак подносит левую ладонь к глазам одновременно с появлением последней смски.
"Вабщем, паздравляю, зять. Тесть с тёщей жаждут тибя видеть, кстати".
Пишет Гость:
05.01.2014 в 00:49
прости меня, анон с драбблом, нимагумалчать.
читать дальшеВсё к этому шло с самого начала; вопрос был только в том, кому именно повезёт.
— Нам очень неловко и всё такое, — сказал Курфейрак и захлопал невинными глазами. — Но ты ведь не против?
Анжольрас пожал плечами и шагнул в сторону, шире открывая дверь.
— Они разнюхали, где я живу, — объяснил Курфейрак, втаскивая за собой чемодан и явно неловко себя чувствующую Эпонину. — Врагу не пожелаешь. Бедный Комбефер. Но ты точно не возражаешь?
— В квартире не курите, — попросил Анжольрас, и соглашение было установлено.
— У тебя случайно нет запасного матраса? — спросил Курфейрак, высунув одну голову из-за двери.
Анжольрас вздрогнул от неожиданности и поднял взгляд от книги.
— Диван слишком узкий для двоих. Я, конечно, могу поспать и на твёрдом полу, не проблема, но на всякий случай решил спросить.
Анжольрас моргнул и взъерошил собственные волосы.
— Нет, эмн. Матраса нет, но мы можем поменяться?
Его кровать всё равно была слишком большая для него одного; обычно он спал свернувшись клубком на самом краю и занимал едва ли треть.
— Ты что, — замахал руками Курфейрак, — хватит и того, что мы потеснили тебя в твоём доме, ещё и из собственной кровати выгонять?..
— Ерунда, — решительно сказал Анжольрас, вставая. — Мне всё равно не нужно столько места. Подушки в шкафу.
Анжольрас проснулся рывком, резко поднял голову и удивлённо заморгал. Льющийся в окно солнечный свет был слишком ярок, куда ярче привычного. Анжольрас зажмурился снова и со стоном рухнул лицом в подушку. Не привыкший спать где-то ещё кроме своей собственной кровати, он вчера ворочался без сна добрых полтора часа. А теперь ещё и жалобно ныла затёкшая спина. Почему он вообще оказа... а. Да. Точно.
Он заставил себя подняться и бездумно поплёлся на кухню, где уже негромко переговаривались два голоса.
— Привет, — сказал он сипло.
Курфейрак заорал и демонстративно заслонил лицо руками, будто от яркого света.
— Чувак! Ты что, пытаешься меня соблазнить? Я женатый человек!
Эпонина негромко фыркнула.
— Прости? — сказал Анжольрас, всё ещё слишком сонный, чтобы адекватно реагировать на мир.
— Я думаю, это как-то связано с фактом, что ты хорошо выглядишь без рубашки, — дипломатично пояснила Эпонина и тут же совсем не дипломатично ругнулась, соскребая со сковороды горелый блин и кидая его на тарелку, где уже покоились два или три таких же неприглядных комка.
— Я как-то не подумал, извините, — сказал Анжольрас и, развернувшись, побрёл в ванную. В спину ему неслось «Дай сюда, я могу лучше, кто вообще придумал, что женщины умеют готовить, эти идиотские гендерные роли устарели ещё в позапрошлом веке!..»
Когда он снова вернулся на кухню, на этот раз предусмотрительно натянув футболку на ещё влажную кожу и сменив пижамные штаны на джинсы, Курфейрак как раз ловким жестом профессионального шеф-повара подбросил блин над сковородой. Втроём они проследили взглядами, как тот, вместо того, чтобы перевернуться в воздухе и покорно вернуться обратно, взлетел к потолку и аккуратно приземлился на посудный шкаф.
— Ладно, — сказал Курфейрак, смущённо кашлянув, и протянул сковороду Анжольрасу. — Честно говоря, мы хотели как-то отплатить тебе за гостеприимство, но, похоже, пришла пора признать, что лучше оставить готовку тебе. На правах хозяина дома, знаешь.
Анжольрас молча поднял обе руки перед собой. Лицо у Курфейрака вытянулось.
— Но как тогда... А что тогда... — он беспомощно указал на сковороду и миску с тестом.
— В магазинчике внизу продают свежую выпечку. Но он откроется не раньше девяти. Не знал, что вы такие ранние пташки, кстати.
— Какое там, — Курфейрак радостно махнул рукой, — ты просто свой будильник вчера в комнате оставил.
Анжольрас машинально хлопнул себя по пустому карману джинсов и, изменившись в лице, метнулся прочь из кухни.
Днём в гости заходил Гаврош. Анжольрас его не застал — строго говоря, он не застал вообще никого, вернувшись в восемь вечера в абсолютно пустую квартиру, — но догадался по разбросанным по дивану карамелькам и кривым рисункам в собственной тетради, беспечно забытой на столе. Один из рисунков смутно напоминал самого Анжольраса, сердитого, с кастрюлей на голове, размахивающего какой-то палкой; большие буквы под рисунком сообщали: «Да здраствуит Сопративление!»
Парочка вернулась около полуночи, когда Анжольрас уже лёг спать; он вынырнул из дрёмы, когда в квартиру ворвались их шаги и смех, но не отозвался, когда Курфейрак сунулся к нему и громким шёпотом спросил: «Анжольрас, ты уже спишь?» Он надеялся, что сможет заснуть снова, если они побоятся разбудить его и станут говорить потише. Но увы — сон сняло как рукой, и следующий час он разглядывал тёмный потолок, пытаясь не представлять, насколько именно неловко он будет себя чувствовать, если сейчас они решат заняться сексом в его спальне.
Они не решили; какое-то время на кухне позвякивала посуда и шумела вода в душе, затем мимо него торопливо прошуршали шаги, загорелся и вскоре снова погас свет за прикрытой дверью и зашелестел тихий разговор, изредка прерываемый старательно сдерживаемым хихиканьем. В конце концов, убаюканный этими шелестящими звуками, Анжольрас заснул, сжимая в кулаке вытащенную из-под бока карамельку.
На второе утро всё тело ныло ещё нещадней; но уже к четвёртому дню Анжольрас почти привык.
Ближе к концу недели навестить их явился Грантер и принёс с собой слабый запах алкоголя и собственно алкоголь в пузатой винной бутылке. Он криво улыбнулся Анжольрасу, и тот великодушно махнул рукой и, забрав плед и ноутбук, ушёл на кухню, где заварил себе чаю, удобно растянулся на полу и открыл электронную версии книги, на которую раньше всё не хватало времени. Его потревожили лишь однажды — видимо, когда вино закончилось, Грантер явился на кухню за чаем. Анжольрас его едва заметил, поглощённый чтением. Тот тоже его не трогал — только один раз, дожидаясь, пока чай заварится, подал голос:
— Ты так испортишь зрение. Скажи, что ты там читаешь, и я завтра найду тебе бумажную версию.
— Угу, — отозвался Анжольрас, не отрываясь от чтения.
Грантер хмыкнул и подобрал его пустую кружку, и через пару минут вернул обратно. Анжольрас машинально взял её, отхлебнул горячий чай и блаженно вздохнул, и забыл поблагодарить.
Когда он закончил читать, было уже заполночь; он сбросил плед, выгнул спину, потягиваясь, и вдруг осознал, что не слышит ни звука. Анжольрас прошёл в комнату — и разумеется, его диван был занят. Грантер спал, раскинувшись как морская звезда, закинув одну ногу на спинку дивана, а другую свесив к полу; Курфейрак вытянулся между этих ног, обхватив приятеля обеими руками и удобно устроив голову у него на животе. Анжольрас оглядел их и задумчиво качнулся с пятки на носок; под ногами скрипнули доски.
— Анжольрас? — донёсся шёпот из спальни. Он толкнул дверь и заглянул внутрь; уже забравшаяся под одеяло Эпонина демонстративно хлопнула постель рядом с собой и широко зевнула.
— Ты не против? — шёпотом спросил он, и она хмыкнула.
— Анжольрас, серьёзно. Это твой дом.
Он торопливо переоделся, нырнул под одеяло и всласть вытянулся, обняв подушку, кажется, даже блаженно застонал. Эпонина хихикнула.
— Прости, — прошептала она, — придётся тебе ещё нас потерпеть. Развестись можно только через три месяца.
Анжольрас прекратил счастливо тереться щекой о подушку и нахмурился.
— Вы собираетесь разводиться?
— А ты думал, мы поженились по пьяни от неземной любви и на всю жизнь? — снова хмыкнула Эпонина, и в голосе её даже сквозь шёпот была слышна горечь. Или Анжольрасу послышалось. Пока он думал над этим, она пожелала ему спокойной ночи и перевернулась на другой бок; он нерешительно протянул руку, чтобы успокаивающе погладить её по голове, но так и не решился и снова сунул руку под подушку.
На рассвете между ним и Эпониной бухнулось что-то тяжёлое, облапало сразу обоих, притиснуло к себе так, что стало сложно дышать. «Анжольра-а-а-ас, — протянул Курфейрак сонно и счастливо, — добро пожаловать в семью!», а затем закинул на него ногу и захрапел.
Анжольрас измученно вздохнул, выбрался из-под него, натянул джинсы и рубашку и выскользнул из спальни. Грантера нигде не было видно. На столе снова лежала раскрытая тетрадь, в которой поверх рисунка Гавроша появились новые линии: кастрюля на голове Анжольраса превратилась в изящный берет, в руке он теперь сжимал багет вместо палки, да и лицом больше походил на себя. Анжольрас покачал головой и сунул тетрадь в сумку вместе с несколькими учебниками.
Взъерошенный Комбефер с отпечатком подушки на щеке открыл ему дверь и, не открывая глаз, пробормотал:
— Бывшая комната Курфа направо, — а затем развернулся и побрёл досыпать.
— Я должен был додуматься до этого раньше, — пробормотал Анжольрас, стаскивая ботинки.
Ещё через неделю Курфейрак сам явился к ним, встал посреди комнаты, обвёл их взволнованным взглядом, выдержал драматичную паузу и трагичным голосом возвестил:
— Я понял, что я правда, правда, правда не хочу разводиться, что мне делать?!
— Не разводиться? — невнятно предположил Комбефер сквозь закушенный кончик карандаша.
— Не то чтобы мне здесь не нравилось, но если по истечении трёх месяцев вы не найдёте новое жильё, я начну брать с вас арендную плату, — сказал Анжольрас, не поднимая взгляда от учебника, и перелистнул страницу.
URL комментариячитать дальшеВсё к этому шло с самого начала; вопрос был только в том, кому именно повезёт.
— Нам очень неловко и всё такое, — сказал Курфейрак и захлопал невинными глазами. — Но ты ведь не против?
Анжольрас пожал плечами и шагнул в сторону, шире открывая дверь.
— Они разнюхали, где я живу, — объяснил Курфейрак, втаскивая за собой чемодан и явно неловко себя чувствующую Эпонину. — Врагу не пожелаешь. Бедный Комбефер. Но ты точно не возражаешь?
— В квартире не курите, — попросил Анжольрас, и соглашение было установлено.
— У тебя случайно нет запасного матраса? — спросил Курфейрак, высунув одну голову из-за двери.
Анжольрас вздрогнул от неожиданности и поднял взгляд от книги.
— Диван слишком узкий для двоих. Я, конечно, могу поспать и на твёрдом полу, не проблема, но на всякий случай решил спросить.
Анжольрас моргнул и взъерошил собственные волосы.
— Нет, эмн. Матраса нет, но мы можем поменяться?
Его кровать всё равно была слишком большая для него одного; обычно он спал свернувшись клубком на самом краю и занимал едва ли треть.
— Ты что, — замахал руками Курфейрак, — хватит и того, что мы потеснили тебя в твоём доме, ещё и из собственной кровати выгонять?..
— Ерунда, — решительно сказал Анжольрас, вставая. — Мне всё равно не нужно столько места. Подушки в шкафу.
Анжольрас проснулся рывком, резко поднял голову и удивлённо заморгал. Льющийся в окно солнечный свет был слишком ярок, куда ярче привычного. Анжольрас зажмурился снова и со стоном рухнул лицом в подушку. Не привыкший спать где-то ещё кроме своей собственной кровати, он вчера ворочался без сна добрых полтора часа. А теперь ещё и жалобно ныла затёкшая спина. Почему он вообще оказа... а. Да. Точно.
Он заставил себя подняться и бездумно поплёлся на кухню, где уже негромко переговаривались два голоса.
— Привет, — сказал он сипло.
Курфейрак заорал и демонстративно заслонил лицо руками, будто от яркого света.
— Чувак! Ты что, пытаешься меня соблазнить? Я женатый человек!
Эпонина негромко фыркнула.
— Прости? — сказал Анжольрас, всё ещё слишком сонный, чтобы адекватно реагировать на мир.
— Я думаю, это как-то связано с фактом, что ты хорошо выглядишь без рубашки, — дипломатично пояснила Эпонина и тут же совсем не дипломатично ругнулась, соскребая со сковороды горелый блин и кидая его на тарелку, где уже покоились два или три таких же неприглядных комка.
— Я как-то не подумал, извините, — сказал Анжольрас и, развернувшись, побрёл в ванную. В спину ему неслось «Дай сюда, я могу лучше, кто вообще придумал, что женщины умеют готовить, эти идиотские гендерные роли устарели ещё в позапрошлом веке!..»
Когда он снова вернулся на кухню, на этот раз предусмотрительно натянув футболку на ещё влажную кожу и сменив пижамные штаны на джинсы, Курфейрак как раз ловким жестом профессионального шеф-повара подбросил блин над сковородой. Втроём они проследили взглядами, как тот, вместо того, чтобы перевернуться в воздухе и покорно вернуться обратно, взлетел к потолку и аккуратно приземлился на посудный шкаф.
— Ладно, — сказал Курфейрак, смущённо кашлянув, и протянул сковороду Анжольрасу. — Честно говоря, мы хотели как-то отплатить тебе за гостеприимство, но, похоже, пришла пора признать, что лучше оставить готовку тебе. На правах хозяина дома, знаешь.
Анжольрас молча поднял обе руки перед собой. Лицо у Курфейрака вытянулось.
— Но как тогда... А что тогда... — он беспомощно указал на сковороду и миску с тестом.
— В магазинчике внизу продают свежую выпечку. Но он откроется не раньше девяти. Не знал, что вы такие ранние пташки, кстати.
— Какое там, — Курфейрак радостно махнул рукой, — ты просто свой будильник вчера в комнате оставил.
Анжольрас машинально хлопнул себя по пустому карману джинсов и, изменившись в лице, метнулся прочь из кухни.
Днём в гости заходил Гаврош. Анжольрас его не застал — строго говоря, он не застал вообще никого, вернувшись в восемь вечера в абсолютно пустую квартиру, — но догадался по разбросанным по дивану карамелькам и кривым рисункам в собственной тетради, беспечно забытой на столе. Один из рисунков смутно напоминал самого Анжольраса, сердитого, с кастрюлей на голове, размахивающего какой-то палкой; большие буквы под рисунком сообщали: «Да здраствуит Сопративление!»
Парочка вернулась около полуночи, когда Анжольрас уже лёг спать; он вынырнул из дрёмы, когда в квартиру ворвались их шаги и смех, но не отозвался, когда Курфейрак сунулся к нему и громким шёпотом спросил: «Анжольрас, ты уже спишь?» Он надеялся, что сможет заснуть снова, если они побоятся разбудить его и станут говорить потише. Но увы — сон сняло как рукой, и следующий час он разглядывал тёмный потолок, пытаясь не представлять, насколько именно неловко он будет себя чувствовать, если сейчас они решат заняться сексом в его спальне.
Они не решили; какое-то время на кухне позвякивала посуда и шумела вода в душе, затем мимо него торопливо прошуршали шаги, загорелся и вскоре снова погас свет за прикрытой дверью и зашелестел тихий разговор, изредка прерываемый старательно сдерживаемым хихиканьем. В конце концов, убаюканный этими шелестящими звуками, Анжольрас заснул, сжимая в кулаке вытащенную из-под бока карамельку.
На второе утро всё тело ныло ещё нещадней; но уже к четвёртому дню Анжольрас почти привык.
Ближе к концу недели навестить их явился Грантер и принёс с собой слабый запах алкоголя и собственно алкоголь в пузатой винной бутылке. Он криво улыбнулся Анжольрасу, и тот великодушно махнул рукой и, забрав плед и ноутбук, ушёл на кухню, где заварил себе чаю, удобно растянулся на полу и открыл электронную версии книги, на которую раньше всё не хватало времени. Его потревожили лишь однажды — видимо, когда вино закончилось, Грантер явился на кухню за чаем. Анжольрас его едва заметил, поглощённый чтением. Тот тоже его не трогал — только один раз, дожидаясь, пока чай заварится, подал голос:
— Ты так испортишь зрение. Скажи, что ты там читаешь, и я завтра найду тебе бумажную версию.
— Угу, — отозвался Анжольрас, не отрываясь от чтения.
Грантер хмыкнул и подобрал его пустую кружку, и через пару минут вернул обратно. Анжольрас машинально взял её, отхлебнул горячий чай и блаженно вздохнул, и забыл поблагодарить.
Когда он закончил читать, было уже заполночь; он сбросил плед, выгнул спину, потягиваясь, и вдруг осознал, что не слышит ни звука. Анжольрас прошёл в комнату — и разумеется, его диван был занят. Грантер спал, раскинувшись как морская звезда, закинув одну ногу на спинку дивана, а другую свесив к полу; Курфейрак вытянулся между этих ног, обхватив приятеля обеими руками и удобно устроив голову у него на животе. Анжольрас оглядел их и задумчиво качнулся с пятки на носок; под ногами скрипнули доски.
— Анжольрас? — донёсся шёпот из спальни. Он толкнул дверь и заглянул внутрь; уже забравшаяся под одеяло Эпонина демонстративно хлопнула постель рядом с собой и широко зевнула.
— Ты не против? — шёпотом спросил он, и она хмыкнула.
— Анжольрас, серьёзно. Это твой дом.
Он торопливо переоделся, нырнул под одеяло и всласть вытянулся, обняв подушку, кажется, даже блаженно застонал. Эпонина хихикнула.
— Прости, — прошептала она, — придётся тебе ещё нас потерпеть. Развестись можно только через три месяца.
Анжольрас прекратил счастливо тереться щекой о подушку и нахмурился.
— Вы собираетесь разводиться?
— А ты думал, мы поженились по пьяни от неземной любви и на всю жизнь? — снова хмыкнула Эпонина, и в голосе её даже сквозь шёпот была слышна горечь. Или Анжольрасу послышалось. Пока он думал над этим, она пожелала ему спокойной ночи и перевернулась на другой бок; он нерешительно протянул руку, чтобы успокаивающе погладить её по голове, но так и не решился и снова сунул руку под подушку.
На рассвете между ним и Эпониной бухнулось что-то тяжёлое, облапало сразу обоих, притиснуло к себе так, что стало сложно дышать. «Анжольра-а-а-ас, — протянул Курфейрак сонно и счастливо, — добро пожаловать в семью!», а затем закинул на него ногу и захрапел.
Анжольрас измученно вздохнул, выбрался из-под него, натянул джинсы и рубашку и выскользнул из спальни. Грантера нигде не было видно. На столе снова лежала раскрытая тетрадь, в которой поверх рисунка Гавроша появились новые линии: кастрюля на голове Анжольраса превратилась в изящный берет, в руке он теперь сжимал багет вместо палки, да и лицом больше походил на себя. Анжольрас покачал головой и сунул тетрадь в сумку вместе с несколькими учебниками.
Взъерошенный Комбефер с отпечатком подушки на щеке открыл ему дверь и, не открывая глаз, пробормотал:
— Бывшая комната Курфа направо, — а затем развернулся и побрёл досыпать.
— Я должен был додуматься до этого раньше, — пробормотал Анжольрас, стаскивая ботинки.
Ещё через неделю Курфейрак сам явился к ним, встал посреди комнаты, обвёл их взволнованным взглядом, выдержал драматичную паузу и трагичным голосом возвестил:
— Я понял, что я правда, правда, правда не хочу разводиться, что мне делать?!
— Не разводиться? — невнятно предположил Комбефер сквозь закушенный кончик карандаша.
— Не то чтобы мне здесь не нравилось, но если по истечении трёх месяцев вы не найдёте новое жильё, я начну брать с вас арендную плату, — сказал Анжольрас, не поднимая взгляда от учебника, и перелистнул страницу.