автор: хейта
Пишет Гость:
Пишет Гость:
Пишет Гость:
03.01.2014 в 03:15
что, всё ещё никто не хочет вычитать фикло про бутылку? правильно делаете, я б тоже не хотела. ну тогда просто брошу и убегу.
и такой бросил и убежал.оригинал.
Анжольрас недовольно рассматривал стоящую перед ним бутылку. Перед его внутренним взглядом то и дело вставало лицо того, кому она принадлежала, сколько бы он ни тёр глаза.
«Я знаю, я подвёл тебя, но я старался ради тебя. Прошу тебя, Анжольрас.»
Он велел ему убираться вон. После Менской заставы ему даже видеть Грантера не хотелось. Он выставил его за дверь, но тот и там продолжал возражать.
«Анжольрас!..»
«Что, опять будешь рассказывать, как ты меня любишь?»
Он хотел, чтобы это прозвучало жестоко, но не настолько жестоко, чтобы Грантер изменился в лице, побледнел и отступил назад. Затем он быстро ушёл, а Анжольрас остался в ещё большем смятении, чем то, что он чувствовал бы, если бы он позволил Грантеру остаться.
Собрание уже закончилось, и другие участники разошлись. Хозяева кафе давно оставили безуспешные попытки выставить Анжольраса до того, как он сам соберётся уходить, поэтому сейчас он был совершенно один.
Сильные чувства имеют существенный недостаток: они точат тебя изнутри, делают тебя уязвимым. Анжольрас пытался направлять всю свою страсть только на их общее дело, но Грантеру всегда как-то удавалось вывести его из себя.
Грантер был его уязвимым местом. В большей степени, чем кто-либо мог себе представить.
Он знал, что то, что он чувствовал, не было любовью. Не было. Это была... похоть. Даже не желание. Чистое сексуальное вожделение. Он не хотел видеть, как глаза Грантера вспыхивают страстью — только голодом. Он хотел вцепиться в волосы Грантера во время секса, а не гладить их, перебирая пряди. Он хотел прижать его к себе только затем, чтобы потереться об него, и он хотел убрать бутылку от его губ только для того, чтобы подставить на её место собственный член.
Так почему же худшим обвинением, что он мог бросить Грантеру, было обвинение в любви? Почему не цинизм, не пьянство — он давал на то достаточно поводов каждый раз, когда они виделись. Почему любовь?
Анжольрас поднял руку и провёл пальцем по горлышку бутылки. Подумал о губах Грантера. Тех самых, которые он не хотел целовать — это было бы слишком похоже на чувства.
Боялся ли он любви? Анжольрас должен был признаться себе, что да. Он любил своё дело, он любил свой народ, но человека? Одного человека, отдельного от всей французской нации? Человека, который мог подвести его — уже подвёл.
Его дело не предаст его и не разобьёт ему сердце. Оно не станет ронять язвительные слова ртом и умолять глазами. Оно не противоречило само себе, не сбивало его с толку.
Дело его не пугало.
Но его пугал Грантер. В Грантере слишком явен был измучившийся идеалист, обожжённый теми самыми своими убеждениями, которыми так дорожил. Он воплощал народ без надежды. Он был самим Анжольрасом, каким он стал бы, если бы его борьба обернулась против него. В конце концов, никто не рождается на всю жизнь неспособным верить.
«Я верю в тебя.»
Анжольрас резко сжал горлышко бутылки. Нет, не поэтому он боялся Грантера. Вовсе не поэтому.
Анжольрас закрыл глаза и глубоко вздохнул. Провёл большим пальцем по стеклу. Грантер так держал свою бутылку. Грантер так держал эту бутылку.
Грантер, наверное, так же держит свой член.
Да, похоть. С ней он мог справиться. Он медленно провёл рукой вверх и вниз. Это член Грантера наливается тяжестью в его руке. Грантер стонет и хватает ртом воздух. Грантер называет его по имени, почти неуверенно, но в его взгляде светится доверие, и...
Анжольрас распахнул глаза и отдёрнул руку от бутылки. Доверие. Грантер не верит в их борьбу, но он верит в самого Анжольраса. Он доверяет Анжольрасу, как бы едко не отзывался о его идеях вслух. Если бы Анжольрас послал его на верную смерть, Грантер бы бросился вперёд. Грантер бы умер за него...
«Что угодно! Могу даже почистить тебе сапоги.»
Вот так. Грантер на коленях — с этим Анжольрас знал, что делать. Он будет с усердием затирать царапины на его обуви и испачкает ваксой руки. Он испортит рубашку и жилет, а затем снимет их совсем и ими будет натирать сапоги Анжольраса до блеска, потому что он так хочет угодить, хочет быть рядом, хочет быть полезным, хочет услышать от Анжольраса слова одобрения...
Анжольрас сжал голову руками и заскулил. Ну почему? Это за принципами он должен был идти следом, их должен был любить. Не Анжольраса, только не Анжольраса, такого человечного, несовершенного Анжольраса.
Любовь Грантера была невинна, чиста, полна обожания и восхищения. Анжольрас же мог думать только о том, как осквернить его, швырнуть его наземь и оттрахать, сжать его член и толкнуться в его тело, заставить его кричать, и стонать, и наслаждаться этим, и хотеть ещё, и любить его, всегда любить его, никогда не переставать любить его, что бы он ни сделал, что бы ни сказал, сколько бы ни презирал его, ни бил, ни кричал.
Он не любил Грантера. Он любил идею Грантера, пса с человечьим членом.
Ведь только это ему и было нужно. Член Грантера. И всё. Больше ничего. Ничего. Ничего!
Грантер не заслуживал оказаться во власти его извращённых фантазий. Он был слишком хорошим, чтобы его любовь доставалась Анжольрасу.
Грантер любил. Анжольрас вожделел.
Анжольрас протянул руку и скользнул пальцами по бутылке. Она была подходящего размера. Она принадлежала Грантеру. Этого было достаточно.
Он оставил бутылку на краю стола и начал раздеваться. В конце концов, ему был нужен только секс, так почему нет?
Он расстегнул рубашку, но снимать не стал. Думать об уязвимости и беззащитности он себе запретил.
Анжольрас взобрался на стол и взял бутылку в руки. Провёл пальцами по горлышку. Нужно её увлажнить. Нужно.
Он не мог заставить себя коснуться губами того, чего касались губы Грантера.
Горлышко у неё было тонкое. Если как следует подготовиться, сойдёт и так.
Он не позволил себе задумываться о том, к чему вообще прилагать столько усилий, если пальцами было бы удобней. Вместо этого он сунул пальцы в рот и начал сосать, одновременно поглаживая член. Он представил, что это Грантер держит его пальцы во рту, сжимает его член, и на этот раз иллюзия не развеялась. В этой иллюзии Грантер не открывал глаза.
Анжольрас вытащил пальцы изо рта и опустил руку. Он делал это не впервые, и потому легко нашёл удобный угол чтобы скользнуть внутрь себя первым пальцем. Другой рукой он сжал бутылку. Чуть сдвинул палец, чтобы ввести второй.
Он резко вздохнул и прижал к себе бутылку, чувствуя бедром холод стекла. Вставил ещё один палец и развёл их в стороны. Он растягивал себя и одновременно двигал вверх и вниз рукой на бутылке.
Тяжело дыша, Анжольрас вытащил пальцы и взглянул на бутылку. Эта бутылка принадлежала Грантеру. Грантеру.
Он всё-таки сумел преодолеть себя и коснуться её губами, и он взял её в рот, как хотел взять член Грантера. Он сосал её и скользил по ней языком, в ровном ритме подаваясь назад и снова насаживаясь. Обхватив свой член, он задвигал рукой в такт движениям губ.
Почувствовав приближение оргазма, он убрал руку с члена и выпустил бутылку изо рта. На мгновение он замер, приходя в себя, затем встал на колени, приставил ещё влажную бутылку ко входу и качнул бёдрами назад. Горлышко успело нагреться, пока он его держал во рту, но от него не исходило такого тепла, как от плоти человека.
Анжольрасу было плевать.
Он потянул бутылку назад и снова толкнул вперёд, попеременно то двигая рукой, то подаваясь навстречу всем телом. Он стонал и представлял, как Грантер сжимает его бёдра. Даже в его фантазии руки Грантера подрагивали, выдавая неуверенность, и Анжольрас яростно толкнулся назад. Грантер стонал его имя. Грантер произносил его имя. Грантер выдыхал его имя.
Грантер прошептал его имя.
Анжольрас застыл и распахнул глаза.
URL комментарияи такой бросил и убежал.оригинал.
Анжольрас недовольно рассматривал стоящую перед ним бутылку. Перед его внутренним взглядом то и дело вставало лицо того, кому она принадлежала, сколько бы он ни тёр глаза.
«Я знаю, я подвёл тебя, но я старался ради тебя. Прошу тебя, Анжольрас.»
Он велел ему убираться вон. После Менской заставы ему даже видеть Грантера не хотелось. Он выставил его за дверь, но тот и там продолжал возражать.
«Анжольрас!..»
«Что, опять будешь рассказывать, как ты меня любишь?»
Он хотел, чтобы это прозвучало жестоко, но не настолько жестоко, чтобы Грантер изменился в лице, побледнел и отступил назад. Затем он быстро ушёл, а Анжольрас остался в ещё большем смятении, чем то, что он чувствовал бы, если бы он позволил Грантеру остаться.
Собрание уже закончилось, и другие участники разошлись. Хозяева кафе давно оставили безуспешные попытки выставить Анжольраса до того, как он сам соберётся уходить, поэтому сейчас он был совершенно один.
Сильные чувства имеют существенный недостаток: они точат тебя изнутри, делают тебя уязвимым. Анжольрас пытался направлять всю свою страсть только на их общее дело, но Грантеру всегда как-то удавалось вывести его из себя.
Грантер был его уязвимым местом. В большей степени, чем кто-либо мог себе представить.
Он знал, что то, что он чувствовал, не было любовью. Не было. Это была... похоть. Даже не желание. Чистое сексуальное вожделение. Он не хотел видеть, как глаза Грантера вспыхивают страстью — только голодом. Он хотел вцепиться в волосы Грантера во время секса, а не гладить их, перебирая пряди. Он хотел прижать его к себе только затем, чтобы потереться об него, и он хотел убрать бутылку от его губ только для того, чтобы подставить на её место собственный член.
Так почему же худшим обвинением, что он мог бросить Грантеру, было обвинение в любви? Почему не цинизм, не пьянство — он давал на то достаточно поводов каждый раз, когда они виделись. Почему любовь?
Анжольрас поднял руку и провёл пальцем по горлышку бутылки. Подумал о губах Грантера. Тех самых, которые он не хотел целовать — это было бы слишком похоже на чувства.
Боялся ли он любви? Анжольрас должен был признаться себе, что да. Он любил своё дело, он любил свой народ, но человека? Одного человека, отдельного от всей французской нации? Человека, который мог подвести его — уже подвёл.
Его дело не предаст его и не разобьёт ему сердце. Оно не станет ронять язвительные слова ртом и умолять глазами. Оно не противоречило само себе, не сбивало его с толку.
Дело его не пугало.
Но его пугал Грантер. В Грантере слишком явен был измучившийся идеалист, обожжённый теми самыми своими убеждениями, которыми так дорожил. Он воплощал народ без надежды. Он был самим Анжольрасом, каким он стал бы, если бы его борьба обернулась против него. В конце концов, никто не рождается на всю жизнь неспособным верить.
«Я верю в тебя.»
Анжольрас резко сжал горлышко бутылки. Нет, не поэтому он боялся Грантера. Вовсе не поэтому.
Анжольрас закрыл глаза и глубоко вздохнул. Провёл большим пальцем по стеклу. Грантер так держал свою бутылку. Грантер так держал эту бутылку.
Грантер, наверное, так же держит свой член.
Да, похоть. С ней он мог справиться. Он медленно провёл рукой вверх и вниз. Это член Грантера наливается тяжестью в его руке. Грантер стонет и хватает ртом воздух. Грантер называет его по имени, почти неуверенно, но в его взгляде светится доверие, и...
Анжольрас распахнул глаза и отдёрнул руку от бутылки. Доверие. Грантер не верит в их борьбу, но он верит в самого Анжольраса. Он доверяет Анжольрасу, как бы едко не отзывался о его идеях вслух. Если бы Анжольрас послал его на верную смерть, Грантер бы бросился вперёд. Грантер бы умер за него...
«Что угодно! Могу даже почистить тебе сапоги.»
Вот так. Грантер на коленях — с этим Анжольрас знал, что делать. Он будет с усердием затирать царапины на его обуви и испачкает ваксой руки. Он испортит рубашку и жилет, а затем снимет их совсем и ими будет натирать сапоги Анжольраса до блеска, потому что он так хочет угодить, хочет быть рядом, хочет быть полезным, хочет услышать от Анжольраса слова одобрения...
Анжольрас сжал голову руками и заскулил. Ну почему? Это за принципами он должен был идти следом, их должен был любить. Не Анжольраса, только не Анжольраса, такого человечного, несовершенного Анжольраса.
Любовь Грантера была невинна, чиста, полна обожания и восхищения. Анжольрас же мог думать только о том, как осквернить его, швырнуть его наземь и оттрахать, сжать его член и толкнуться в его тело, заставить его кричать, и стонать, и наслаждаться этим, и хотеть ещё, и любить его, всегда любить его, никогда не переставать любить его, что бы он ни сделал, что бы ни сказал, сколько бы ни презирал его, ни бил, ни кричал.
Он не любил Грантера. Он любил идею Грантера, пса с человечьим членом.
Ведь только это ему и было нужно. Член Грантера. И всё. Больше ничего. Ничего. Ничего!
Грантер не заслуживал оказаться во власти его извращённых фантазий. Он был слишком хорошим, чтобы его любовь доставалась Анжольрасу.
Грантер любил. Анжольрас вожделел.
Анжольрас протянул руку и скользнул пальцами по бутылке. Она была подходящего размера. Она принадлежала Грантеру. Этого было достаточно.
Он оставил бутылку на краю стола и начал раздеваться. В конце концов, ему был нужен только секс, так почему нет?
Он расстегнул рубашку, но снимать не стал. Думать об уязвимости и беззащитности он себе запретил.
Анжольрас взобрался на стол и взял бутылку в руки. Провёл пальцами по горлышку. Нужно её увлажнить. Нужно.
Он не мог заставить себя коснуться губами того, чего касались губы Грантера.
Горлышко у неё было тонкое. Если как следует подготовиться, сойдёт и так.
Он не позволил себе задумываться о том, к чему вообще прилагать столько усилий, если пальцами было бы удобней. Вместо этого он сунул пальцы в рот и начал сосать, одновременно поглаживая член. Он представил, что это Грантер держит его пальцы во рту, сжимает его член, и на этот раз иллюзия не развеялась. В этой иллюзии Грантер не открывал глаза.
Анжольрас вытащил пальцы изо рта и опустил руку. Он делал это не впервые, и потому легко нашёл удобный угол чтобы скользнуть внутрь себя первым пальцем. Другой рукой он сжал бутылку. Чуть сдвинул палец, чтобы ввести второй.
Он резко вздохнул и прижал к себе бутылку, чувствуя бедром холод стекла. Вставил ещё один палец и развёл их в стороны. Он растягивал себя и одновременно двигал вверх и вниз рукой на бутылке.
Тяжело дыша, Анжольрас вытащил пальцы и взглянул на бутылку. Эта бутылка принадлежала Грантеру. Грантеру.
Он всё-таки сумел преодолеть себя и коснуться её губами, и он взял её в рот, как хотел взять член Грантера. Он сосал её и скользил по ней языком, в ровном ритме подаваясь назад и снова насаживаясь. Обхватив свой член, он задвигал рукой в такт движениям губ.
Почувствовав приближение оргазма, он убрал руку с члена и выпустил бутылку изо рта. На мгновение он замер, приходя в себя, затем встал на колени, приставил ещё влажную бутылку ко входу и качнул бёдрами назад. Горлышко успело нагреться, пока он его держал во рту, но от него не исходило такого тепла, как от плоти человека.
Анжольрасу было плевать.
Он потянул бутылку назад и снова толкнул вперёд, попеременно то двигая рукой, то подаваясь навстречу всем телом. Он стонал и представлял, как Грантер сжимает его бёдра. Даже в его фантазии руки Грантера подрагивали, выдавая неуверенность, и Анжольрас яростно толкнулся назад. Грантер стонал его имя. Грантер произносил его имя. Грантер выдыхал его имя.
Грантер прошептал его имя.
Анжольрас застыл и распахнул глаза.
Пишет Гость:
03.01.2014 в 03:15
не влезло, подлое созданье.Грантер стоял в дверном проёме, с широко раскрытыми глазами, абсолютно неподвижный, только чуть дрожали пальцы. Он был бледен и казался неуверенным и перепуганным.
Анжольрас лениво заулыбался.
— Грантер, — протянул он и, насадившись на бутылку, нарочито застонал.
Грантер сглотнул.
— Это моя бутылка?
Анжольрас снова издал стон и сжал свой член, привлекая к нему внимание.
— Что-то не так? — Он улыбнулся и двинул бёдрами, и застонал снова: — О, Грантер.
Грантер любил. Он не испытывал похоти. Это оттолкнёт его. Он уйдёт. Он спасётся от любви к таким, как Анжольрас.
Анжольрас стал насаживаться на бутылку со всей старательностью, на какую был способен, застонал громче, задышал прерывистей.
Он смотрел на Грантера. Грантер не уходил.
— До насто-оох!.. настоящего члена этому, конечно, далеко. — Анжольрас вытащил бутылку, всё ещё скользкую и блестящую, и поставил на стол перед собой. Затем аккуратно уселся и, взяв член в руку, принялся ласкать себя.
— Я не... — пробормотал Грантер.
— «Не»? — Анжольрас ухмыльнулся. — Не хочешь? Почему же нет? Я вот уже давно хочу, чтобы ты меня трахнул.
Он протянул другую руку к бутылке и повторил с ней те же движения, что с членом.
— Я так не хочу.
— С каких это пор меня волнует, чего ты хочешь?
Грантер окаменел, и Анжольрас с ликованием отметил промелькнувшую на его лице обиду.
Долгую минуту Грантер молчал.
— Я ведь люблю тебя.
— Знаю. Я тебя не люблю.
— Я знаю.
Грантер опустил взгляд. Вот сейчас он извинится и уйдёт, подумал Анжольрас. Уйдёт и больше никогда не вернётся, никогда не взглянет на Анжольраса, никогда не захочет быть с ним рядом, никогда не умрёт за него.
Грантер поднял голову.
— Я трахну тебя, если ты этого от меня хочешь.
Анжольрас бросил на него сердитый взгляд, слез со стола и направился прямиком к Грантеру. С расстояния вытянутой руки, он видел, как сбилось его дыхание.
— Трахнешь меня? — переспросил он отрывистым шёпотом. — И чем же?
Он стиснул дряблый член Грантера сквозь ткань штанов.
— Этим? Как же ты намерен доставить мне удовольствие, если ты не способен возбудиться даже когда я у тебя на глазах имею себя твоей бутылкой?
Он прижался к Грантеру вплотную и прошипел ему в ухо:
— Я стою перед тобой, голый, возбуждённый, и у тебя не встаёт. Стоило столько трепаться о моей красоте.
— Я найду какой-нибудь способ, если так я смогу быть тебе полезным.
Анжольрас с силой хлестнул его по лицу.
— Ты отвратителен мне, — сплюнул он, вернувшись к столу и натягивая штаны. — Какая может быть от тебя польза?
— Погоди! — Грантер торопливо шагнул вперёд. — Я могу пригодиться. Я могу отсосать тебе. Это тебе ведь понравится?
Анжольрас хотел сказать «да». Хотел, чтобы Грантер встал на колени, чтобы с усердием сосал его член, отчаянно желая угодить. Он хотел видеть, как грантер вылизывает его член, будто лакающий сливки кот. Он хотел, чтобы Грантер этого хотел.
Он хотел, чтобы Грантер жил.
— Хочешь сделать что-то, что мне бы понравилось?
— Да!
Анжольрас набросил пиджак на плечи.
— Тогда никогда сюда не возвращайся.
Он вышел, оставив Грантера одного.
Грантер любил Анжольраса. Анжольрас любил Грантера слишком сильно, чтобы позволить ему это.
Это был единственный приказ, которому Грантер не мог подчиниться. На следующем собрании он снова был в кафе.
Он не пил, только смотрел на бутылку, стоявшую перед ним на столе.
Улучив момент, когда никто не смотрел в их сторону, Анжольрас схватил его за ворот и прошипел ему на ухо:
— Я хочу, чтобы ты думал о том, как ты бесполезен для меня, каждый раз, когда твои губы касаются бутылки. Вот что мне понравится.
Ведь никто не захочет оставаться там, где его не хотят видеть.
Грантер поднёс бутылку к губам и сделал глоток.
URL комментарияАнжольрас лениво заулыбался.
— Грантер, — протянул он и, насадившись на бутылку, нарочито застонал.
Грантер сглотнул.
— Это моя бутылка?
Анжольрас снова издал стон и сжал свой член, привлекая к нему внимание.
— Что-то не так? — Он улыбнулся и двинул бёдрами, и застонал снова: — О, Грантер.
Грантер любил. Он не испытывал похоти. Это оттолкнёт его. Он уйдёт. Он спасётся от любви к таким, как Анжольрас.
Анжольрас стал насаживаться на бутылку со всей старательностью, на какую был способен, застонал громче, задышал прерывистей.
Он смотрел на Грантера. Грантер не уходил.
— До насто-оох!.. настоящего члена этому, конечно, далеко. — Анжольрас вытащил бутылку, всё ещё скользкую и блестящую, и поставил на стол перед собой. Затем аккуратно уселся и, взяв член в руку, принялся ласкать себя.
— Я не... — пробормотал Грантер.
— «Не»? — Анжольрас ухмыльнулся. — Не хочешь? Почему же нет? Я вот уже давно хочу, чтобы ты меня трахнул.
Он протянул другую руку к бутылке и повторил с ней те же движения, что с членом.
— Я так не хочу.
— С каких это пор меня волнует, чего ты хочешь?
Грантер окаменел, и Анжольрас с ликованием отметил промелькнувшую на его лице обиду.
Долгую минуту Грантер молчал.
— Я ведь люблю тебя.
— Знаю. Я тебя не люблю.
— Я знаю.
Грантер опустил взгляд. Вот сейчас он извинится и уйдёт, подумал Анжольрас. Уйдёт и больше никогда не вернётся, никогда не взглянет на Анжольраса, никогда не захочет быть с ним рядом, никогда не умрёт за него.
Грантер поднял голову.
— Я трахну тебя, если ты этого от меня хочешь.
Анжольрас бросил на него сердитый взгляд, слез со стола и направился прямиком к Грантеру. С расстояния вытянутой руки, он видел, как сбилось его дыхание.
— Трахнешь меня? — переспросил он отрывистым шёпотом. — И чем же?
Он стиснул дряблый член Грантера сквозь ткань штанов.
— Этим? Как же ты намерен доставить мне удовольствие, если ты не способен возбудиться даже когда я у тебя на глазах имею себя твоей бутылкой?
Он прижался к Грантеру вплотную и прошипел ему в ухо:
— Я стою перед тобой, голый, возбуждённый, и у тебя не встаёт. Стоило столько трепаться о моей красоте.
— Я найду какой-нибудь способ, если так я смогу быть тебе полезным.
Анжольрас с силой хлестнул его по лицу.
— Ты отвратителен мне, — сплюнул он, вернувшись к столу и натягивая штаны. — Какая может быть от тебя польза?
— Погоди! — Грантер торопливо шагнул вперёд. — Я могу пригодиться. Я могу отсосать тебе. Это тебе ведь понравится?
Анжольрас хотел сказать «да». Хотел, чтобы Грантер встал на колени, чтобы с усердием сосал его член, отчаянно желая угодить. Он хотел видеть, как грантер вылизывает его член, будто лакающий сливки кот. Он хотел, чтобы Грантер этого хотел.
Он хотел, чтобы Грантер жил.
— Хочешь сделать что-то, что мне бы понравилось?
— Да!
Анжольрас набросил пиджак на плечи.
— Тогда никогда сюда не возвращайся.
Он вышел, оставив Грантера одного.
Грантер любил Анжольраса. Анжольрас любил Грантера слишком сильно, чтобы позволить ему это.
Это был единственный приказ, которому Грантер не мог подчиниться. На следующем собрании он снова был в кафе.
Он не пил, только смотрел на бутылку, стоявшую перед ним на столе.
Улучив момент, когда никто не смотрел в их сторону, Анжольрас схватил его за ворот и прошипел ему на ухо:
— Я хочу, чтобы ты думал о том, как ты бесполезен для меня, каждый раз, когда твои губы касаются бутылки. Вот что мне понравится.
Ведь никто не захочет оставаться там, где его не хотят видеть.
Грантер поднёс бутылку к губам и сделал глоток.
@темы: прон, перевод, категория: слэш, персонаж: Анжольрас, персонаж: Грантер, персонажи: младшее поколение, рейтинг: NC-17 — NC-21, пейринг: e/R, тред: 80
-
-
31.03.2014 в 17:39